 Титулов его не перечесть... Но в советском хоккее титулованных было как шайб на тренировке: что ни мастер - то обязательно чемпион Олимпийских игр или мира. Васильева же, кроме всего прочего, как еще нескольких игроков, все звали по отчеству - Иванычем. Не панибратски и не заискивая (этого бы он не допустил) - с почтением...
В 90-х я работал в отделе спорта "Комсомольской правды" и получил задание взять интервью у Валерия Ивановича. Васильев никогда от журналистов не прятался, поэтому что-то новенькое выспросить у него казалось невозможно. Коллективный разум выдал тему - шрамы несгибаемого защитника.
"БРЕЮСЬ - НИТКИ ИЗ ШВОВ ЛЕЗУТ"
Звоню Васильеву.
- Это как же я тебе их показывать буду? Раздеваться, что ли? Или только на лице? - удивился мэтр на другом конце провода.
- А давайте пойдем в Сандуны. Вы ж туда хоккеистом часто ходили, заодно и попаримся.
- Ну ты и припер меня, словно к бортику. Да я ж там лет двадцать не был... Пойдем!
Пошли в будний день. После обеда, чтоб народу поменьше и поговорить никто не мешал. Только зашли по лестнице в первый мужской разряд, как какой-то распаренный клиент на выходе едва не впился в Иваныча губами: "Ты почему не сказал, что сегодня придешь, я бы тоже не торопился". Следом банщик: "Иваныч, да ты забывать нас начал, кончай людей сторониться. Давай вон туда, там хороший воздух!".
- Что-то на двадцать лет без Сандунов не похоже, Валерий Иванович?
- Не врал. Где-то так по срокам. Я же в Краснопресненские хожу. Но мужиков этих я вроде встречал...
Через пять минут мы сидели в парной, и Васильев снова удивил, отказавшись от веника:
- Я не против бани, но веник не люблю. Погреться - пожалуйста, но хлестать себя - это не мое. Вообще ежели насчет бани, то ЦСКА всегда наше "Динамо" перепаривал. У них Фирсов - король банных дел. А уж Тарасова вообще ни с кем не сравнить. Когда я был в сборной, то, помню, в парилку вслед за Тарасовым никто сразу не заходил. Во-первых, уши, как пельмени, сразу скручиваются. А во-вторых, Тарасов, используя свой авторитет, обязательно заставит себя веничком обхаживать, а это тяжко.
Когда после первой ходки мы слегка расслабились пивком, я решил брать Васильева тепленьким:
- Валерий Иванович, вы свои шрамы когда-нибудь считали?
- Я их не помню. Даже сейчас, когда бреюсь, вдруг откуда-то из щеки вытягиваю малюсенькую ниточку. Значит, от старого шва. А когда и где зашивали - забыл.
- А почему так сложилось, что игрока Васильева в нашем хоккее считали самым самолюбивым и задиристым защитником, мимо которого не каждый нападающий отважится рядом с бортиком прокатиться?
- Красиво звучит. Может, оттого, что я рос без отца в городе Горьком, где улица на улицу сходилась на кулаках. А может, оттого, что в детстве прошел секции фехтования, бокса, футбола, прыжков с трамплина на лыжах, плавания, коньков. А вообще-то это у меня от природы характер такой.
"ЛАМПОЧКУ СТРЯХНУЛ В 18 ЛЕТ"
- Когда первый раз почувствовали, что в хоккей играют настоящие мужчины?
- В 1967‑м, когда мне было 18 лет, на турнире в Гренобле мне канадец впервые стряхнул лампочку...
- Какую лампочку?
- Ну, в смысле сотрясение мозга. Я к скамейке запасных еду, в глазах круги, а Аркадий Иванович Чернышев мне два пальца показывает и спрашивает: "Сколько?". "Два", - отвечаю. "Все в порядке, значит, не троит". И через пару минут выпускает меня на площадку. А то, что нос у меня такой кривой, - думаешь, от рождения?
- Да я вас другим и не видел. А что, тоже хоккей виноват?
- На турнире в Ленинграде вратарь "Химика" Пашков покатился за свои ворота, тут я его слегка к бортику-то и прижал. Все по правилам. А он парень нервный и хвать меня клюшкой по переносице. Меня в тот раз ко льду словно тяжестью какой притянуло. Я, помню, сам себе стал казаться таким маленьким-маленьким, упал, по бортику скребусь ноготками... На Пашкова потом уголовное дело завели. Он ко мне извиняться приходил. Я его простил, ведь он только женился, ребенка они ждали... Нос мне еще раз на Кубке Канады в 1981‑м в игре с чехами выбивали.
- Странно, почему нос-то чаще всего страдал?
- Да, значит, совал я его, куда не надо, вот и доставалось.
Во время второго захода в парилку я заметил мужика, который напряженно вглядывался в Васильева, явно напрягал извилины, чтоб понять, где он его видел. Понятно, что если б вспомнил, отнял бы у меня время на интервью, поэтому играю на опережение и продолжаю спрашивать прямо на полке.
"БЫЛ С ОТАРИ В ДЕНЬ, КОГДА ЕГО УБИЛИ"
- А почему Краснопресненские бани больше любите? Может, потому, что небезызвестный Отари Квантришвили (известный авторитет, помогавший спортсменам. Убит выстрелом снайпера при выходе из Краснопресненских бань 5 апреля 1994 года) любил там свои тусовки устраивать?
- Не совсем так. Отари туда ходил по вторникам. Это был его день в бане. А я часто и в другие дни бывал. Там традиционно спортсмены встречаются. Но Квантришвили в этих банях был, конечно, в особом почете. Иногда мы компанией в тридцать-сорок человек приезжали. И всегда всем место находилось - была там небольшая резервная раздевалка. А простой народ к Квантришвили нормально относился. Иногда и с мужиками выпить мог. У него вообще там было что-то вроде стрелки, куда некоторые приезжали совсем не париться.
- Если вы знали, что у него деньги криминальные (а он, кстати, и сам этого не скрывал), зачем же тогда позволяли ему использовать себя в качестве солидного фона, на котором легче поднимать свой авторитет, свои амбиции тешить?..
- Ну и что? Мужик он был мировой. Помогал многим из нас и деньгами, и работой. А ведь никто другой не кинулся бывшим олимпийским чемпионам руку протянуть. И убили его, я убежден, не за деньги. Рановато он начал партию спортсменов создавать. Напугал этим кое-кого в верхах.
А в тот день я был с ним в банях. Я уже собрался уходить, меня жена ждала внизу, а он остановил, мол, поехали с нами поужинаем. Я отказался, он в окошко посмотрел - точно меня жена ждет, говорит: "Ну ладно, в другой раз". Я уехал, а на выходе его и убили...
"СТУКАЧОМ НИКОГДА НЕ БЫЛ"
...В раздевалке Васильев ради интереса встал на весы:
- Ого, как сбросил год назад 11 килограммов, так и держусь. Представляешь, был 103, а сейчас 92!
- Как вам это удалось?
- А вот в прошлом году, когда мы с Анисиным "Спартак" взяли, на сборах я вместе с игроками на равных кроссы бегал, хотя мне уже 47 стукнуло. Кстати, мало кто в команде мог, как я, подтянуться 25 раз.
- 25 раз! Не верю!
- Это что. Вот пистолетик сделать по десять раз на каждой ноге вообще никто не смог. Куда им до нас, стариков...
- Валерий Иванович, а вам ваша прямота не мешала в жизни? Ведь без гибкости же не обойтись...
- Конечно, мешала. Ну и что с того. Я сам себя не раз спрашивал: почему многие звезды "Динамо", отыграв свое, становились тренерами в клубе, а я - многолетний капитан "Динамо" и сборной - нет. Да потому, что был такой в центральном совете "Динамо" председатель - Валерий Сергеевич Сысоев. Вызвал он меня и предложил эту должность в обмен на то, чтобы я стал его осведомителем в клубных делах. Я сейчас хоть и майор КГБ в запасе, но стукачом никогда не был и не буду. Послал я его тогда по-мужицки, вот и остался ни с чем. А ведь меня в свое время глава КГБ Юрий Андропов четыре раза один на один в кабинет приглашал как капитана команды. Машину за мной в Новогорск присылал. И ни разу он со мной так нагло не говорил.
А работать мне довелось с пацанами. Кстати, энхаэловцы Карповцев, Королев, Жамнов - мои воспитанники, да и Каспарайтис, по сути, тоже...
- Алексей Жемнов из "Чикаго Блэкхокс", который стал потом вашим зятем, получает бешеные деньги в Америке. Наверное, вам слегка обидно, будь вы помоложе, тоже ведь могли бы озолотиться?
- Да уж, перестройка у меня много денег увела. Я же на книжке полмиллиона скопил - на жизнь, на старость. А завидовать... Этого нет. Наоборот, идем с Лешкой по городу, меня все узнают, а его никто. Наверное, ему обидно-то. Славу же не купишь ни за какие бабки. Помню, как-то в Кремле Брежнев вручал нам ордена. Зачитывает мою фамилию, я выхожу, а он глаза от бумажки оторвал, меня увидел, и так у него искренне вырвалось: "О-о, а тебя знаю!". Все потом долго смеялись.
"ФЕТИСОВ ПОДНЯЛ НА МЕНЯ РУКУ - И ПОЛУЧИЛ"
...Вскоре, несмотря на любовь к хоккею, кто-то из обслуживающего персонала подошел и намекнул, что наши два часа истекают. Мы отправились мыться. Я взялся потереть двукратному олимпийскому чемпиону спинку:
- Валерий Иванович, а спина-то у вас гладкая, ни одного шрамика.
Мэтр крякнул и среагировал явно не без удовольствия:
- А ты видел, чтоб я в игре к кому-то спиной поворачивался? То-то...
Потом, натирая мочалкой свои бицепсы, Васильев миролюбиво продолжил:
- Однажды шайбой в один миг семь зубов вышибли. А как-то на чемпионате мира мизинец мне отрубили. Он едва висел. Я его изолентой заклеил и вперед. Потом пришили.
Но и от меня многим доставалось. Помню, на одном турнире подсел я на силовой прием под американца. А он упал так, что два кульбита в воздухе сделал. С него не только шлем, перчатки, но и ботинки с коньками слетели - шнурки лопнули. Его сначала в реанимацию, а потом в Америку срочно отправили. Но я тут ни при чем - просто он расслабился и не был готов к борьбе. Еще было - Тюрину из "Крыльев Советов" я пару ребер сломал. А Волчкову из ЦСКА - челюсть. Но вряд ли кто скажет, что я хулиган. В игре ведь все было.
- Говорят, вы однажды здорово проучили молодого Фетисова, когда он не по годам стал нос задирать...
- Было. Рановато он тогда на мое место в сборной метить начал. Популярность его закружила. Он еще только оперился, народ его только-только узнавать начал, а он... Короче, в игре ЦСКА с "Динамо" Славка поднял на меня руку. Ну и получил свое. Я напомнил ему, что каждый сверчок должен знать свой шесток. Такой был метод воспитания. После игры он подошел, извинился. Это ему на пользу пошло. Мы в нормальных отношениях остались.
...Расставались мы с Васильевым непоздним вечером, после сандуновского буфета, где приняли по сто граммов послебанных. Пожимая мне руку, на прощание Валерий Иванович сказал:
- Знаешь, а шрамы для меня все-таки не самая главная память о хоккее. Да и не так больно их получать. Гораздо больнее терять ребят классных. Я вот Валерку Харламова похоронил. Друга-одноклубника Анатолия Мотовилова. Вот это шрамы...
Да что там говорить.
БЫЛЬ ОТ ВАСИЛЬЕВА
КАК НАПУГАТЬ КАНАДУ
Во время первой Суперсерии с канадцами меня просто достал один их игрок. Уж не помню его фамилии. Он и так, и эдак старался меня из себя вывести. То в бок кулаком двинет, то исподтишка напакостит. Я бы его "размазал", да тренеры очень просили ни в коем случае не ввязываться. Но терпение мое лопнуло после второго периода. Я кипел, как котелок. Только канадец собрался идти в раздевалку, как я нашего переводчика Кукуловича к нему подтащил и, скинув перчатки для устрашения, прямо рычу: "Кукулович, быстренько переведи ему, что если в третьем периоде он еще раз себе что-нибудь такое позволит, то всю оставшуюся жизнь на свое здоровье деньги копить будет. А у нас в СССР лечение бесплатное, чтоб он знал".
Канадец слушал переводчика, глаза выпучил, на меня уставился, а потом как захохочет. Но в третьем периоде он был тише воды ниже травы...
БЫЛЬ ОТ ВАСИЛЬЕВА
КАК ТАРАСОВ ВСТАЛ НА КОЛЕНИ
- Играем с чехами на чемпионате мира. Заруба, как всегда. А Тарасов чего-то на судью, финна по фамилии Силакурья, взъелся. Тот как раз мимо нашей скамейки проезжал. Вот Анатолий Владимирович и рванул вдоль борта, сверкая глазами, выговаривать судье: "Ах, ты, Силакурья, сука, ах ты б..., такая-рассякая". Да так увлекся, что не заметил, что подиум, на котором скамейка стояла, кончился, и он со всего маху грохнулся в проход. Все кинулись его поднимать, он же весом немал был. Встает, а Силакурья к нему подъезжает и по-русски говорит: "Товарищ Тарасов, две минуты вам штрафа за неспортивное поведение!". Мы те две минуты с горем пополам выстояли - и тут перерыв. Все зашли в раздевалку, расселись. Тарасов ввалился последним, окинул всех взглядом и грохнулся посреди раздевалки на колени: "Прости меня, моя команда!".
Сергей Емельянов, "Советский спорт" |
