На Матче звезд он заставил трибуны ахнуть и в едином порыве вскочить на ноги, когда вдруг запел в микрофон по-итальянски "О solе mio". Сандис Озолиньш сказал, что после этого матч можно и не играть: "Что бы мы ни сделали, они больше не встанут!".

А в Кубке Гагарина Миша то и дело срывал овацию своими голами. Но нападающего московского "Динамо" Михаила Анисина снова не взяли в сборную. Лучшего нападающего плей-офф. Лучшего снайпера...

 

- Вы о чем?

 

- Все дело в скорости, в умении владеть коньками, в характере... Я бы не сказал, что рост играет существенную роль. Даже не замечаю, что кто-то больше меня!

 

- Очень просто. Не вижу в этом никакой сложности. А как же, по-вашему, "выживал" в НХЛ Флери?

 

- Их - нет. Я изучал игру Буре. Вот это гений... Подсмотрел и взял на вооружение у Павла несколько трюков и использую их.

 

- Да у меня до сих пор его портретами оклеена вся комната! Его и Харламова. Когда был маленьким, у меня все было, как у Буре. Перчатки, форма, шлем... Я его крюками играл: для меня отец их доставал, когда Павел приезжал в Россию. Со временем повзрослел и стал уходить от слепого подражания. Но уважение перед его талантом осталось. Его пять шайб финнам на Олимпиаде-98 в Нагано никогда не забуду!

 

 

- Я забил не в стиле Боброва! Бобров выманивал вратаря на ближнюю штангу, показывал, что будет бросать, делал паузу, уезжал за ворота, "уводил" голкипера за собой и забивал потом в пустые ворота. А Барулин остался в "рамке"...

Я не ставил перед собой цели забить, как Бобров. Об этом в ту минуту совершенно не думал. Мне хотелось просто забросить шайбу.

 

- Расскажите теперь, если можно, о другой правде маленького человека. Как вы смогли вынести то, о чем говорит ваш отец? (Интервью >>)

- Очень много несправедливости. Это верно. Если начать вспоминать все, начиная с детства, то не хватит дня и ночи. В детской школе ЦСКА взятки тренерам родители давали на моих глазах. Не стеснялись. А я, сколько бы ни забивал, оставался в четвертом звене. Но чего они этим добились? Никто из мальчишек, которым покупались места в команде, так и не заиграл. И это неудивительно. Когда человек знает, что придет папа и за него попросит, работать не хочется, правда?

 

- Меня отец так воспитал. Но не стану скрывать: были очень тяжелые минуты. Когда меня не брали в сборную моего года рождения, сколько бы я ни забивал...

Как только назначался новый тренер сборной, на него тут же бросалась толпа родителей с бумажными свертками. Когда начался переходный возраст, у кого-то из ребят стали появляться агенты. Этим впихиванием занимались уже они. Профессионально.

"Папа, - спрашивал я. - Что происходит? Как к этому относиться?" Отец был тверд и непреклонен: "Не обращай внимания. Продолжай работать". Но я живой человек. И в какой-то период меня охватила апатия.

 

- После молодежной Суперсерии с канадцами, куда меня не взяли. Я вырос на легендах о Суперсерии-72. И так хотел выйти на канадский лед в свитере сборной своей страны, с фамилией "Анисин", которую в Канаде до сих пор произносят с уважением. Я был готов отдать все свои силы, чтобы ни страну, ни фамилию не опозорить.

Не сомневался, что главный тренер Сергей Немчинов меня вызовет. В том сезоне, выступая за "Крылья", я стал лучшим бомбардиром высшей лиги. В сборную пригласили нескольких ребят из Суперлиги, но в клубах они почти не выходили на площадку. В Канаду поехали другие люди. Почему Немчинов это сделал? Та же порочная система. Но я не хочу об этом молчать. Тогда, в Канаде, мою страну так опозорили, видеть это было невыносимо! (Россияне потерпели семь поражений в восьми матчах)

 

- Если человек слаб и опускает руки при малейшей сложности, в хоккее ему делать нечего.

 

 

- Это прошло. Пока я был маленьким, меня очень все это задевало. А потом стало даже немножко смешно. Когда рядом с тобой играют люди, чей уровень намного ниже твоего, но они выступают за сборную, в которую тебя не берут... Разве это не смешно?!

Но тогда, глядя на этот позор, я не смеялся. И не злорадствовал. Болел за нашу команду, желал ей победы. И было очень обидно. За Россию и за ветеранов, сыгравших Суперсерию в 1972 году так, что о нашей сборной заговорил весь мир.

 

- Доказывать, что ты чего-то стоишь на самом деле - нормально. Так и должно быть. Но если ты доказываешь, а никто не замечает, это проблема...

 

- Я не видел, чтобы Знарок плакал. Правда, не видел... Что касается меня, то плакать мне не хотелось. Была эйфория... Но она закончилась. Эта победа - уже история.

 

- Ни в спорте, ни в бизнесе никогда нельзя довольствоваться тем, чего ты добился сейчас. Надо тут же начинать думать о большем.

 

- Почему бы не выиграть еще один Кубок Гагарина? Чемпионат мира. Олимпиаду.

 

- Кубок Стэнли - престижный трофей. И мне интересно было бы попробовать свои силы в НХЛ. Если я туда поеду, буду биться за Кубок Стэнли. Но в списке моих внутренних приоритетов это награда другой страны. Другого государства. И она стоит ниже звания чемпиона мира и олимпийского чемпиона, которые мне хотелось бы завоевать в свитере команды своей родины!

 

- Устал я обсуждать такие темы. Зинэтула Хайдарович сказал, что он меня не видел. Как я могу заставить себя увидеть? Мне непонятны критерии отбора. Соглашусь с Павлом Буре, недавно заметившим: в сборную нужно брать по результату на данный момент. Что будет завтра - никто не знает, что было вчера - уже не имеет значения. Но на этом я умолкаю. Если бы был тренером, я бы тоже не позволял себе навязывать чье-то мнение.

 

- Я поздравил жену Владимира Лутченко с Новым годом. Мы давно дружим семьями. Я набрал их номер, представился Борисом Николаевичем и пожелал успехов в наступающем году. Жена Лутченко меня не узнала. Она тут же перезвонила моей маме: "Вам Ельцин не звонил? А нам только что, представляете?". Мама, заметив, как я давлюсь от беззвучного хохота, сразу заподозрила подвох. Этот случай обсуждали очень долго. И до сих пор иногда вспоминают на новогодних застольях.

 

- Да. Он готовил его в барокамере. Только я не застал дедушку. Он умер незадолго до моего рождения. Но я ловил рыбу его удочками: меня бабушка учила рыбной ловле. У нас в семейном альбоме есть фотография, на ней изображен мой отец - еще мальчик - на руках у Гагарина. На даче стоит мебель, стол и стулья, которую нам помог достать Гагарин во времена тотального дефицита. До сих пор сохранилась...

Кажется, я - единственный хоккеист, сыгравший в финале Кубка Гагарина, имеющий пусть опосредованное, но все же личное отношение к первому космонавту Земли.

 

 

Михаил Анисин не только поет оперные арии, но и может 10 раз подряд запрыгнуть на обеденный стол! "Пистолетик" - приседание на одной ноге - он способен сделать 176 раз, упражнение на пресс - 900!

Самый маленький и самый поющий хоккеист в Лиге умеет пародировать голоса. Однажды, учась в школе, он довел всех до гомерического хохота, неожиданно произнеся голосом Ельцина: "Я желаю вам не развалить нашу школу, как я развалил эту страну". Учителя и класс хохотали до слез.

Вячеслав Анисин и сам великолепно играет на аккордеоне, с сыном они порой исполняют дуэтом "Шарманку". Но вот петь песни Высоцкого отец Мише не советует: "Так, как Высоцкий, не споет никто, а копия всегда хуже оригинала".

Но Миша не сдается: "Когда я пою Высоцкого, то чувствую, как в меня входит его неповторимая энергетика. И ради того, чтобы испытать это, стоит петь...".