Владимиру Кесареву 82. С "Динамо" он трижды выигрывал чемпионат страны. Со сборной побеждал в первом Кубке Европе. Мы встретились пятничным утром в кафе динамовского манежа, где Владимира Петровича ежеминутно отвлекали рукопожатиями.

 

- Ветераны вот тренировались - мне сейчас остается только наблюдать. Сам я кончил играть в 37 лет и стал выступать за ветеранов в команде ЦК комсомола. Нас организовал Давид Александрович Пертенава - известный гимнаст. За нашу команду играли Бобров, Бесков, Трофимов, Дементьев, Гринин. Поехали как-то на Восток - Владивосток, Комсомольск-на-Амуре, Находка. За 15 дней сыграли 14 игр - стадионы каждый раз битком.

 

- Против молодежи - действующих футболистов. Попадались команды с городских первенств, второй лиги. Приехали как-то в Южно-Сахалинск на открытие нового стадиона. Ничего, хороший стадиончик, тысяч на 10-12, поле идеальное - но пошел дождь. Решили: если сыграем - испортим газон. Отправились на старый стадион - травы там мало, но поле вроде ровное. Дождь хлестал с утра до вечера, но мы отыграли и поехали отдыхать. Жили в горах, в гостинице "Горный воздух" - там раньше находилась разведшкола Японии. Только помылись, к нам приезжают со стадиона: "Там народ не уходит - просят вас завтра еще сыграть".

 

- Конечно, у нас же жесткий график, календарь. Приезжаем на следующий день на стадион - а народ оттуда не уходил, ночевали там. Ну так и отыграли там еще три матча - люди три дня не расходились.

 

- Первого июня в Сочи было открытие купального сезона. Мы, сборная ветеранов СССР, приехали играть с "Араратом", который тренировал Александр Семенович Пономарев. До последнего момента вели в счете, но закончили 3:3. Мы с Бобровым действовали в паре нападающих. После игры - ужин: заходит десятиборец Игорь Новиков, он в Ереване тогда возглавлял Спорткомитет. С ним - Пономарев и капитан "Арарата" Кегеян, полузащитничек. Ужинаем, тут встает Новиков: "Мы посоветовались и решили сделать вам предложение поиграть за "Арарат". Боброву и мне. Всеволод Михайлович засмеялся: "Ну ладно вы Вовку берете, но мне-то - 51 год!"

 

- В конце прошлого года, когда Серега с командой работал, приятно было смотреть. Воронин очень здорово команду организовывал. Когда Андрей заводился, вся команда вокруг него крутилась. Выхожу делать первый удар по мячу, говорю ему: "Андрей, ты скажи Кураньи - главная его задача: забивать. А не где-то там ерундой заниматься". Привел ему пример: "Помнишь, у вас в Германии был Герд Мюллер - так он из штрафной площади не выходил". Хотя он и парень-то был невысокий - не то что Кураньи. У этого фактура - должен головой забивать по 30 мячей в сезон. Воронин тут же перевел Кураньи мои слова - тот закивал: "Ага-угу".

 

- Недавно вы раскритиковали Дзагоева за нападение на Уилкшира. Во времена вашей молодости таких стычек не случалось?

- Динамовскую защиту - Кузнецова, Крижевского, Глотова, Рябова, меня - стали как-то критиковать за то, что мы слишком жестко играем. Мы спрашиваем ребят - Толю Исаева, Гуцаева из Тбилиси, Мишу Месхи: "Вас динамовские защитники обижают в игре?" Все отнекиваются. Мы играли жестко, но не грубо. Так нагло правила не нарушали.

 

- Самый несдержанный - Шемберас. У него пятьсот желтых карточек за карьеру! Он по карточкам занимает первое место в мире, опережая второго на 190. Просто атомщик.

 

- Вы дебютировали в большом футболе в 26. Тогда так принято было?

- Оборона-то у "Динамо" хорошая была. И неизвестно, когда бы я дорос до основного состава, если б Толя Родионов руку не сломал. Они шли со второго поля на теннисный корт, где была раздевалка. А там валялись ракетки с мячами. Родионов и говорит Трофимову: "Вась, давай поиграем - пока толпа моется". Начали играть - а они большие любители тенниса были - ну Толя поскользнулся, упал и сломал руку в локте. Я вышел и начал играть вместо него. А до 26-ти выступал только за дубль и четвертую команду.

 

- Да, тогда в "Динамо" четыре команды было. Со мной в четвертой играли Виктор Васильевич Тихонов, центрального защитника, Адамас Голодец, потом Бесков с Трофимовым у нас доигрывали. Однажды мы этой командой вышли в четвертьфинал Кубка - здесь на "Динамо" проиграли "Зениту" 1:2. Бесков с Трофимовым выходить не стали - думали, опозоримся. Но, мы, мальчишки, чуть "Зенит" не побороли.

 

- Какой был из Тихонова футболист?

- Отличным был защитником - зимой в хоккей играл, летом в футбол. До сих пор дружим, хотя уж больше полувека прошло.

 

- Работать начали во время войны?

- В 12 лет, в 1942 году. Как раз сегодня жена пыль протирала, отыскала медаль: "За доблестный труд в Великой отечественной войне". В 15 лет мне ее вручили. На завод нас привел участковый по фамилии Хитров. Зима 41-го страшно холодная была - до 45 градусов ниже нуля доходило. Могли заниматься и воровством, и чем хочешь - обстановка тяжелая, война, голод. Ели мороженую картошку - это считалось хорошо. Мама очистит картошку, а из этих очисток, отрубей, валяет котлетки. Так и ужинали.

 

- Как на завод попали?

- Хитров привел нас, человек 15-20, на завод Коммунистической партии Германии, рядом с Савеловским вокзалом. Хитров этот с фронта только вернулся, с рукой у него что-то было. Собрал нас: "Пойдемте обедать". Пришли в столовую: суп из чечевицы, пюре из мороженой картошки и кусочек селедки, хлеб, чайная ложка льняного, горького масла. Пообедали и пошли к директору. Хитрову - ему: "Ты за них отвечаешь".

 

- Долго работали?

- С семи утра до двенадцати. На этом заводе были нужны именно детские руки. Маленькие, тонкие. Нужно было протягиваться в узкие отверстия в ракетах и прикручивать там что-то, крючки куда-то насаживать. А перед призывом в армию нас заставили учиться на шоферов. Учеба заняла не то что сейчас - полтора года!

 

- Ничего себе.

- Два раза в неделю - с шести до девяти. И так 18 месяцев. Экзамен предстояло сдавать на Солянке. Помню, пошел я в полуторку, грузовую первым.  Гаишник говорит: "Давай прокатимся". Ну я завел машину, набрал скорость, едем. Справа - газетный ларек, и рядом арка. Я только тронулся, гаишник - мне: "Останови, я газетку куплю". Но по правилам-то нельзя рядом с аркой останавливаться.

 

- И как вышли из положения?

- Я проехал чуть дальше и остановился. Он говорит: "Вылезай, все ясно. Иди жди в ГАИ. Я думал, ты у арки остановишься". Подловить меня хотел. Потом я три месяца работал стажером и только после этого выдавали права - так я стал водителем самосвала.

 

- Как в "Динамо" попали?

- Мы играли за завод "Борец" на стадионе "Труд" финал Кубка Москвы - против команды "Серп и Молот". Выиграли 3:1. Я играл в центре нападения. Я ж не защитник - я нападающий. Тренером у нас был такой дядечка в соломенной кепке - Троекуров, настоящий заводский мастер, не выпивоха, культурный. Выиграли мы этот кубок, в раздевалку зашли Аркадий Чернышев и Владимир Щербов, бывший судья, начальник отдела футбола и хоккея в "Динамо". "Хотим вас пригласить в "Динамо" - центральный стадион, 11 подъезд, завтра к 12 часам". Ну я пришел - и так здесь и остался.

 

- В каких условиях существовала четвертая команда "Динамо"?

- Мы жили на теннисном корте. Была большая раздевалка с двухъярусными кроватями. Человек 20 нас там жило. Питались в кафе на центральном стадионе "Динамо". Вверху был ресторан, а мы на первом сидели. Пять лет провел в этой команде.

 

- А спустя два года уже поехали на чемпионат мира.

- Сначала играл за вторую сборную. Приехали как-то в польский Хожув. Выигрывали у Польши 2:1. На последней минуте нам поставили пенальти. Центрфорвард Цезлик пробил, но Разинский поймал. Раньше разметку наносили известью, так бедный Цезлик, рухнув, всю известь съел от горечи.

 

- Как развлекали себя во время сборов?

- Якушин устраивал соревнования по шашкам - целый календарь составлял. Но Михаил Иосифович хитрый был: у нас отбой в 11 - кто читает, кто радио слушает, кто спит, он стучится в дверь Алекперу Мамедову: "Вы не спите?" - "Нет". - "Я хочу предложить сыграть календарную игру в шашки". Мамедов: "Да я уже как бы сплю". Якушин: "Ну а когда еще? Больше некогда. Днем я занят". Берет его тепленького и обыгрывает.

 

- В шахматы тоже играли?

- Давид Бронштейн, знаменитый шахматист, приехал к нам на базу и попросил подготовиться к какому-то Кубку вместе с нами: зарядку поделать, книги почитать. Контрольные две игры он провел с нами. В общем, вся команда против него. Сделали три-четыре хода, он вдруг встает: "Ну все, вы проиграли". Мы возмутились: "Как проиграли? Ты чего? По одной пешке только съели! Давай дальше". Он сел, его кто-то из игроков по плечу хлопнул: "Ты давай повнимательней играй". Бронштейн обернулся назад: "Да-да, конечно". И вот всякий раз, как он отворачивался, мы у него то коня, то туру... Пару-тройку раз ему так по плечу постучали и у него остались только король, королева да пешки. В итоге Бронштейн предложил ничью.

 

- Хитро.

- А он нам потом говорит: "Вы у меня на шестом ходу коня забрали, на девятом туру". И так далее. Все помнил, в голове держал.

 

- Чем еще на базе занимались?

- В бильярд играли, волейбол, баскетбол, за грибами ходили. Инвентарь готовили. Набивали шипы. Столовым маслом натирали бутсы, чтоб мягкие были.

 

- Вы привели диалог Якушина с Мамедовым. Якушин со всеми футболистами общался на вы.

- Все время. Даже с мальчишками: "Вы уж будьте добры" - и так далее. Не только Якушин, но и Качалин так разговаривал. Самое серьезное, что он сказал футболисту, он адресовал Яшину. Играли с Австрией на чемпионате мира в Швеции. Ведем 2:0, назначают пенальти. Качалин говорит начальнику команды, Старостину: "Андрюш, ты посмотри, какую позицию Лев занял". А Лев прижался к левой штанге. Андрей Петрович (Старостин) как рванет с места: "Лев, поправь позицию!" Яшин стоит как стоял - у левой штанги. Австриец разбегается и бьет в правый нижний угол. Яшин ловит этот мяч. Так вот Качалин ему после игры: "Ну я вам скажу, вы негодяй. Негодяй, а не парень. Ну надо же быть такому негодяю!". Это самое жесткое, что я от Гавриила Дмитриевича слышал.

 

- Яшин много таких фокусов устраивал?

- Он регулярно что-нибудь придумывал. У Льва, кстати, день рождения в понедельник. Рано он, конечно, ушел - до последнего с ним дружили. У него ведь разрядки в игре не было, это мы куда-то пробежаться могли, выплеснуть эмоции, а он всегда в напряжении. Однажды пришел после игры, бросил кепку: "Все, больше не буду играть". Якушин - ему: "Ну вы успокойтесь, сходите в душ". У Крижевского спрашивает: "Что там в игре-то случилось?" - "Да ничего не было, все тихо. 3:0 же выиграли". Яшин выходит, выпивает чай с лимоном: "Я в первом тайме один раз только мяча коснулся!". А была уже осень, холодно. "Я только к стойке подойду, - продолжал Яшин, - грязь с бутс собью и опять стою".

 

- То есть дело было в том, что вы, защитники, к нему чужие атаки не подпускали?

- Конечно. Ударов по его воротам вообще не было. А тогда ведь нельзя было вратарю мяч отдавать - народ свистел. Но пришлось Борису Кузнецову и мне начать иногда пасовать назад. Лев успокоился - ногой не выбивал, рукой за центр поля выкидывал. Но однажды случился какой-то порыв ветра и мяч после паса Кузнецова ударился в перекладину - и на угловой. Якушин говорит: "Борь, вы повремените все же назад отдавать. Или уж очень аккуратно - мимо ворот, но не в створ".

 

- После чемпионата мира в Чили Яшина жутко критиковали. Говорят, он даже пропал на две недели.

- Чумовые! Нельзя же так с вратарем. Думаю, из-за тех нервных перегрузок Лев и скончался так рано. К тому же Лев успокаивал нервишки сигаретами. Не в открытую, конечно, - так, в сторонке, в туалет отойдет, покурит.

 

- Из полевых игроков кто-то курил?

- Численко баловался. Зимой тренируемся на теннисном корте. После занятий Игорь встал здесь за уголочек, покуривает. В дубленке. Рядом проносится Якушин. Число раз - и в рукав сигарету. Но Михей-то профессор: "Ну что, Игорек, как потренировались?" - "Да так, ничего, Михаил Иосифович". - "Устал?" - "Да нет, не устал". - "Я смотрю, вы с мячом-то неплохо обращаетесь". Стоит разговаривает и смотрит - у Численко из рукава дым пошел. Говорит, усмехаясь: "Сигаретку-то погасите. Я так полушубок в армии сжег".

 

- Я карман так в школе прожег, понимаю. Вы невероятно часто для послевоенного советского человека бывали за границей. Первую вылазку помните?

- В 57-м отправились в турне по Южной Америке. Мы первые поехали, никого до нас не было. Сыграли 1:1 с "Васку да Гама" на "Маракане". Потом играли в Уругвае и Аргентине, а закончили в Чили. Лешке Мамыкину в Монтевидео Андраде ногу сломал. Открытый перелом, белая кость торчит - страшно. Мы уехали, а он там остался лечиться. Потом еще один случай был -  Валерка Фадеев слег с аппендицитом в Африке. Оставили его в Гане.

 

- В Африке тоже турне проходило?

- Целый месяц длилось. Гана, Гвинея, Того, Нигерия. Там жара неимоверная. Начало лета, декабрь. Играем в Гане, перерыв. Нам говорят: "Тут сейчас будут легкоатлетические соревнования, так что вы не торопитесь - минут через 20 выходите на поле". Мы выбираемся на второй тайм. Там действительно соревнуются - копья бросают. А перед нами африканец бежит по беговой дорожке - и копье в него. Насквозь. Африканцы в панике: "Доктора! Доктора!" Наш Юрий Самойлович Зельдович прибегает: "Его даже трогать нельзя! Насквозь же". Отпилили это копье и увезли парня на скорой.

 

- Жуть. А вообще хоть чем-то хорошим та поездка запомнилась?

- Там нам подарили статуэтки из черного дерева. Тяжелые, как металл.

 

- Что дарили во Франции после победы в первом Кубке Европы?

- Победу отмечали в ресторане на Эйфелевой башне. Сантьяго Бернабеу подарил каждому хорошие часы, а затем раздал всем по конверту. В каждом из конвертов лежал контракт. "Я не обещаю, что все вы будете в мадридском "Реале", но в чемпионате Испании заиграете точно. Посмотрите контракты - и милости просим". Затем обратился к Яшину: "Вам предлагаю самому вписать в контракт свою  будущую зарплату".

 

- Все отказались?

- Следующим утром нас пригласили в посольство на чай. Вручили конверты с деньгами. Посол говорит: "А конверты от Бернабеу сложите вот сюда".

 

- Бернабеу звал всех к себе, но сборная Испании от игры с нами в четвертьфинале отказалась. Почему?

- Главный тренер Испании Эленио Эррера приезжал в Москву, жил в "Метрополе". Сходил на игру с Польшей, а мы выиграли 7:1. К игре с Испанией мы готовились в Озерках, на спортивной базе, где раньше жил генерал фон Паулюс. До этого мы обыграли еще и венгров с чехами. Каждому игроку выдали по два билета на Испанию - для родственников. Мы жили с Никитой Симоняном, и вот приходит к нам Сергей Сальников: "Наши болельщики, торгаши, просят по одному билету, а они вам за это, что угодно - холодильник, мебель". Мы с Никитой дали по одному билету.

 

- Что попросили взамен?

- Я тогда только получил квартиру здесь, на Динамо. Говорю: "Мне бы кухонный гарнитур. Небольшой, у меня кухня метров 9-10". На следующий день Андрей Петрович Старостин собирает всех: "Испанцы отказались играть - им засчитали поражение 0:3". Оказывается правительство Испании жестко спросило Эрреру: "Обыграете их?". Тот замялся: "Не знаю". - "Тогда отказываемся". Звоню домой, мне говорят: "Слушай, тут в картонных коробках привезли мебель. Что с ней делать? На лестничной клетке стоит". Я думаю: раз игры нет, пускай увозят. Но ребята мебель все же оставили.

 

- В финале четырех вы так и не сыграли?

- В Марселе аппендицит вырезали. Вместо меня в двусторонке играл Андрей Старостин. Так Понедельник от него ни разу не убежал. Андрею Петровичу за 50 было. Понедельник жаловался: "Я не знаю, что делать. Сюда покажу - он не идет, туда - не идет". Опыт.

 

- В больницу один попали, без переводчика?

- Переводчик был с командой. Общаться особо и не о чем было. Вырезали да заклеили.

 

- Как это?

- Во Франции не зашивали шов, а заклеивали. Приехал домой, меня тут по всем больницам возили, показывали - как надо аппендицит лечить. Через два года шва вообще не осталось.

 

- Ваши самые запоминающиеся встречи за рубежом?

- В Гане ходили на чай к королю. Там мы впервые увидели какао-бобы - размером с каштан. Их сушат на асфальте, но поскольку перерабатывающей промышленности нет, бобы отправляют в Европу. Нам подарили по пакетику. Крошили эти бобы молотками помельче - и в кофемолку. Вскипятил, сахарку добавил - жидкий шоколад.

 

- Слышал, что вы ездили с Хрущевым в Китай.

- Нас принимал Мао Цзэдун. Прилетели, прохладно, нам выдали зеленые теплые куртки. Мы пришли, разделись. Посидели, поговорили и пошли кушать в ресторан через улицу. Я смотрю на куртку - надел, вроде моя. Меня догоняют двое: "Вы надели куртку Джо Эн Лая. Вот ваша". А Джо Эн Лай был премьер-министром, вторым человеком в Китае после Мао. Я смотрю: та куртка, которую я по ошибке взял, снаружи как обычная, но подкладка меховая.

 

- Демократично.

- А еще к нам на базу в Китае приезжал маршал Климент Ефремович Ворошилов. Мы жили под Кантоном, сели обедать с Ворошиловым. Нормальный дядька. Обед идет, и вдруг приносят небольшую обезьянку - а в середине стола специальная дырка. Обезьянку подсовывают под столом в эту дырку, прикрепляют ремнями, моют головку - и о-о-п-па.

 

- Ох.

- Головка вскрылась и мозги пульсируют. Климент Ефремович набок упал. Парные мозги - это, оказывается, самое шикарное угощение в Китае. Но про обезьяну есть история и повеселее.

 

- Давайте лучше ее.

- Пошли мы в Австралии в зоопарк. Подошли к клетке с шимпанзе. Рядом - ящички с орешками, бананами, чтоб кормить животных. Но мы же не можем нормально покормить. Даем обезьяне банан, она протягивает руку, а мы отдергиваем. Дразним. И так несколько раз. Рассердили ее, она отошла к корытцу с калом, зачерпнула рукой и как даст по нам. Ну мы-то увернулись, но мимо проходил ничего не подозревавший Бесков - кажется, с Симоняном и Гершковичем. А жара была - Константин Иванович в белой рубашке с коротким рукавом. "Батюшки мои, что ж вы делаете", - заорал. Вся рубашка грязная.

 

- Да, это действительно повеселее. Видел вашу свежую фотографию с Пеле, которому вы противостояли на ЧМ-1958. Давно встречались?

- Он приезжал лет шесть назад. Тут еще поле на "Динамо" было. На том чемпионате ему было 17, а мне 28. Он тогда ничего не сделал. Витька Царев, который сейчас с нами здоровался, впился в него. Как нам говорили, все его партнеры были против, чтоб он играл следующую игру.

 

- Почему?

- Партнеры по атаке - Вава, Диди, Гарринча, Загалло - считали, что от него нет пользы. Гарринча мне куда больше понравился. За год до ЧМ мы отправились на "Маракану" смотреть матч "Ботафого" - "Фламенго". Советского посольства не было, поэтому нас опекали чехи - они и посоветовали нам съездить на эту игру. Стадион чумовой, с трибуны до поля метров сто - аэродром. Последним на поле выбегал какой-то хромой парень - у Гарринчи ведь одна нога короче другой была. Борис Кузнецов смеется: "Что за команда с хромыми. Здоровых, что ли, нет?" Ми-и-илый мой, он как начал там всех возить. Батюшки мои!

 

- Вы с "Динамо" трижды стали чемпионом. Правда, что второе место воспринималось как провал?

- Не очень-то оно радовало, скажем так. Что это за место - второе? В шестидесятом году вообще заняли третье место. "Распустить их надо всех, что это еще такое!" - такие настроения встречались. Регулярно приезжало руководство и МВД, и КГБ. Очень часто у нас бывал Семичастный, глава КГБ. Владимир Ефимович любил команду, интересовался всеми делами. Молодец дядечка - спортивный такой. Выходил на поле, жонглировал мячом.

 

- Недавно в Новогорск приехали на разговор болельщики "Динамо", сегодня вообще обстреляли футболистов. В пятидесятые-шестидесятые что-то похожее могло случиться?

- Чтоб так - ни разу. Мы общались с болельщиками иначе и гораздо чаще. После игры выходим из четвертого подъезда. Вся площадь заполнена болельщиками. Толпа. Поздравляют или, наоборот, спрашивают: "Ну что, не могли выиграть, что ли?" Мы-то рядом со стадионом живем, а Яшин жил на Кутузовском проспекте - на втором этаже. А внизу, под его квартирой, была электрическая подстанция. Оттуда шел дикий холод, пол ледяной - дети летом в валенках ходили, все с соплями. Потом уж он на Сокол переехал.

 

- И вот выходит Лев Иванович со стадиона...

- Он никогда не был Львом Ивановичем. "Лева, привет!", "Лев, поздравляем" - все дела. Это сейчас Аршавина Андреем Сергеевичем зовут - это как-то странно и некрасиво. К Яшину болельщики обращались по имени. У нас тогда были не сумки, а фибровые рижские чемоданы. У него в толпе тут же чемодан выдергивали и возвращали у подъезда.

 

- Болельщики провожали прямо до дома?

- Шли с ним на метро - игроков же не развозил никто. Доезжали до "Киевской", там Лев выходил и вместе с этой толпой шел домой. Обсуждали игру. Тогда все иначе было - например, болельщики разных клубов сидели на стадионе вместе. Не как сейчас - "Спартак" здесь, "Динамо" здесь. Никто не дрался, не ругался, никого не оскорблял. Много артистов за "Динамо" болело.

 

- Например?

- Женя Евстигнеев - в бассейн к нам приходил, в футбол играл. Николай Крючков, он тут, на Беговой жил. Михаил Иванович Жаров. Лев Барашков приезжал песни петь. Фаина Раневская - она жила в доме на улице Горького, где был Елисеевский магазин. Иногда спускалась что-то купить. Все останавливались: "Ой-ой, Раневская!" Она: "Да, нечасто увидите Раневскую в домашних туфлях в магазине".

 

- Московские болельщики - в том числе динамовские - сейчас не очень тепло встречают "Анжи". Когда вы возглавляли махачкалинское "Динамо", сталкивались с чем-то подобным?

- Тогда было более дружеское отношение. Все по-товарищески встречали, с уважением.

 

- Вы всю жизнь прожили в Москве. Легко было в Дагестане?

- Я там недолго пробыл. Сменил Юрия Александровича Севидова. Попросили помочь. А до этого в динамовской школе работал с 60-м и 62-м годами - у меня в команде были Бородюк, Уваров, Коробков, Андреев, Козлов, Савельев. Еще помогал Жене Бойкову с командой 1956 года - там у нас играл Николай Александрович Толстых.

 

- Каким Толстых был футболистом?

- Он подавал мячи. Обычно ребята просто руками кидают. А мы присмотрелись - этот блондинчик ногой пасует, и раз - в руки вратарю. Мы его пригласили - элегантный был мальчик, сухопарый, ловкий. Проскакивал между двух, будто его шампунем облили. Играл неплохо, с хорошей культурой.

 

- После ДЮСШ вы поработали в четырех региональных динамовских командах - интереснее всего узнать про жизнь в Якутске.

- Тяжело было, вечная мерзлота. Большую помощь якутскому футболу оказывал Пал Палыч Бородин, возглавлявший горисполком. Он молодец, помогал формировать, экипировать команду. Стадион был неплохой. Сейчас там, говорят, даже искусственное покрытие, а тогда была натуральная трава. Я говорил: "Траву-то надо косить, чтоб бобрик оставался". Подкашивали, делали газончик, но начинать тренировку было нельзя. Только ступаешь на газон, тут же взлетают мошкара и комары. Отправляли доктора и массажиста, чтобы они, в костюмах, нарезали два круга и поднимали всю мошкару. Только после них выходила команда.

 

- Достойная была команда?

- Юра Пудышев из Минска приехал. Еще в состав требовалось ставить одного местного футболиста - якута. На таймик его можно было выпускать - для них это радость. Полный стадион ходил. Года три я там проработал. Но холод - вы не представляете. Я прилетел в финской куртке. От аэропорта до машины - метров 30. Министр внутренних дел говорит: "Вон стоит машина. Нужно пробежать - а там тепло". Пробежали, но дышать нельзя было. Минус 50 градусов. Приезжаем, смотрю: а у меня одна подкладка от куртки осталась, весь синтетический верх осыпался. С тех пор только натуральные меха носил.

 

- К холоду привыкли?

- Привык к тому, что если автобус идет, ни в коем случае нельзя к нему бежать. Легкие заморозишь. Лучше следующего дождаться, но дойти до остановки тихим шагом. Как сейчас не знаю, а тогда осенью заводили машины и только весной глушили. Такой мороз был только под Москвой зимой 41-го. Немцы не знали, что делать. Снега три метра лежало.

 

- Чем занимался Фонд Яшина, в котором вы работали с 92 года?

- Ездили смотрели интересных ребят, узнавали, какое здоровье, как ведут себя. Саша Уваров из Орехово-Зуева. Приехали к нему домой, мама говорит: "А он вон на площадке". Посмотрели на него - парень рослый. Дедушка тоже высокий. Пригласили. Саша к нам каждый день по три часа в один конец добирался. Часто теперь общаюсь и с ним, и с Бородюком. Я теперь в основном открываю, закрываю разные турниры. Как это говорят - свадебный генерал?

 

- Золотой сборной-1960 часто собираетесь?

- Нас мало осталось. Встречаемся. Нас как-то позабыли. А почему позабыли - не знаю. Всех вроде поздравляют, празднуют юбилеи. А мы выиграли Кубок Европы - и ничего. Мы получали стипендию от РФС - не то 500, не то 700 рублей. Лет шесть назад Виталий Мутко собрал нас: "Как же так? Давайте пересмотрим". Пересмотрели - и мы до сих пор получаем по 5 тысяч в месяц. Получается, 120 евро.

 

- При Фурсенко что-нибудь изменилось?

- Володя Маслаченко, еще живой был, ходил с Понедельником к Фурсенко. Он: "Да-да, это неправильно, мы все пересмотрим". Ничего не менялось. Симоняну говорил: "Но ты же в РФС работаешь". - "Да я все время об этом напоминаю". Но как будто эту историю на ручной тормоз поставили. 12 евро в месяц и все. Николай Александрович сейчас возглавил РФС, но уже и неудобно его просить. Скажет: "Чего вы, старики, лезете-то". Остались-то все больные. Крутиков больной лежит, Симонян только выписался. Толя Исаев - хоккеист, с клюшкой ходит, Толя Ильин еле ходит, кожа да кости, Витька Царев на завтрак принимает 11 таблеток и столько же на ночь. У меня два искусственных тазобедренных сустава - и левый, и правый. Первую операцию делали лет шесть назад, а вторую - три года назад. Что-то там неудачно произошло, пришлось полосную операцию делать - разрезали живот. Спасибо профессору Александру Сергеевичу Ермолову, главному хирургу института Склифосовского. Ему под 80, болельщик наш динамовский. Приехал ко мне: "Ну что ж ты, Вовка! Ну-ка пожми мне руку". Пожал ему. "Все будет в порядке". Прекрасный мужик.

 

P.S. - Эх, скорей бы у нас здесь стадион новый построили. Место-то шикарное. Центр города. Метро рядом. Слышал, к спартаковскому-то только на пароходе подплыть можно будет... Это что же у вас теперь книга выйдет?

 

- Да нет, просто интервью.

- Ну ты как распечатаешь, занеси сюда, оставь на вахте. Витьке Цареву да мне.

 

Автор: Денис Романцов

Источник: Sports.ru